050-440-17-80 Сергей 
И да – главное не забыть поставить их рядом: Сергей, Сергей, Виталик, Катя, Таня, Дима, Саша, Наташа, Андрей, Таня и Лена…
Про скромность
Лена всегда отличалась удивительной скромностью до румянца на щеках, вот и сегодня только монитор «EIZO» видит, как краснеет, начиная отчёт с себя!
Итак, Лена давно мечтала о Карпатах. Мечта голубела и голубела с каждым годом и скоро должна была окончательно посинеть и откинуться. Но нет, однажды случилось чудо: приехав из Грузии в «сапира-винном» настроении, Лена решила добить это лето окончательно и отправиться в Киев. Вообще нездоровый энтузиазм в себе она всегда поощряла, и (о нет!) этим же вечером нашла объявление о том, что ребята из Киева собрались ехать в Карпаты как раз в самые что ни на есть подходящие для неё дни.
Ну и что будем делать? Короче, решила: еду и в Киев, и в Карпаты, и в Ужгород тоже еду (ещё раньше собиралась, ну как не ехать – рядом же!). Как оно там будет, не знаю, но привет Альберу Камю.
Про аскетизм
Таня всегда отличалась необыкновенным аскетизмом. Воодушевившись Лениной идеей о Карпатах, она не могла в Успенский пост поехать туда налегке, поэтому утяжелила свой рюкзак двумя банками белорусской тушёнки и двумя банками сгущёнки этой же национальности.
Что подвигло её на этот отчаянный шаг? Каково это – быть носителем национальной идеи в собственном рюкзаке? Поговорим об этом в утреннем телешоу «У костра» во время всеобщего поглощения её дружеских даров.
Ниже выйдешь…
Приключения начались почти сразу (хм, интересно, на каком месте эта фраза стоит в рейтинге газетных штампов? Помню, что фраза «Увидеть, что творится в душе малыша» стоит на 67-м).
Сначала на поезд опоздал Дима, правда, следующим утром неожиданно… успел. А потом все мы решили, что вообще-то купили билеты не совсем туда, но бюрократия нас спасла: проводник немного заработал, а мы – мы вышли там, где нужно. Где нужно – это значит в Квасах, и вот оттуда-то наконец полетели наверх к Малой и Большой Близнице.
Кто-то летел, опираясь на трекинговые палки, кто-то — на повреждённое колено, кому-то уверенности придавал первый раз в жизни надетый на спину 70-литровый рюкзак, а кому-то — прикреплённая к рюкзаку гитара. Но если бы всё это имело хоть мало-мальски важное значение по сравнению с тем, что мы видели и, собственно, чувствовали…
«ТО» в кубе
«Кто пожил, на того не потрафишь ничем, кто молод, тот доволен будет всем» — Гёте, всегда уместный.
Вероятно, люди, сносившие не один рюкзак, нашли бы в погоде что-нибудь не то: в ветре не то направление, в температуре не тот градус, в небе не тот цвет. Но для меня, человека, впервые надевшего рюкзак, всё было ТО в кубе. Даже слишком то — до такой степени то, что представить себе погоды лучше моё воображение не могло физически.
И вот зачем только человек думает, когда Господь даёт ему четыре дня, чтобы просто радоваться?..
Квасы оставались всё ниже, мы просто шли, а потом оглядывались, говорили «Уау!» и топали дальше. Дома внизу стали скапливаться в созвездия, и огромные сочно-зелёные тучи холмов проглатывали их всё больше на каждой новой высоте, как река проглатывает за секунду брошенный в неё кусочек гальки. А вверху в это время медленно писалась новая картина из синих, серых и голубых дымчатых вершин. Даже солнце с трудом пробивало дымку, собственно, поэтому его лучи и не сожгли нам в первый день ни единого уха.
И пока мы карабкаемся вверх по тропе к Близнице, давайте немного спустимся мысленно. Если вдруг этот текст читает больше, чем 11 человек, могу продать такой совет: за минеральной водой — только в Квасы. За качество не ручаюсь, но за вкус — да.
Но о Квасах пора забыть, тем более, что их уже не видно. Теперь только подъём и частые привалы, и Владимир Семёнович, потому что лучше гор… Ну вы сами в курсе.
Из отчёта Сергея Васева: «В первый день мы набрали 1500 м высоты и прошли около 12 км, взошли на г. Большая Близница (1852 м), на ночевку стали недалеко от нового подъемника над Драгобратом уже в сумерках…»
Что было в начале?
В начале была Наташа. И были у Наташи шорты. И в шортах была Наташа. И ёлки об этом знали.
Сквозь них пришлось пробираться половину нашего второго дня. Не знаю, как на счёт больших, но маленькие человеки вроде меня могли с лёгкостью застрять в зарослях хвойного карпатского кустарника.
Когда прыгаешь на батуте, возникает забавное чувство: скачешь и смеёшься от самого эффекта, что тебя пружинит. Так и здесь: ползёшь как «бааальшая черепаха» сквозь мохнатые ветки, застреваешь, а тебе ещё о от идущих впереди достаётся лапами по физиономии. Нереально радостный мазохизм!
Про романтизм и реализм
Карпатская «тайга» приближалась. Почва становилась всё каменистей, зелень становилась всё темнее. Можжевельник вместо травы, ровная тропа, невысокий подъём, привал.
Сергей Васев сидел на камне и смотрел своими глубокими глазами альпиниста куда-то из себя наружу.
– Хорошо здесь. Такая тишина, безмятежность. Ёлочки растут…
– А вырасти не могут… – послышался ровный голос Андрея с другого камня.
Андрей не был романтиком, Андрей был романтичным реалистом. Стабилизатором для чересчур позитивного мышления, ложкой мёда в бочке качественного медицинского дёгтя, серьезным человеком, который в детском спектакле играл Буратино, жил в деревенском замке с женой и двумя малышами, с нетерпением ждал у почтового ящика повестки на Донбас, но никак не мог дождаться.
Про Валеру
Валеры с нами не было, но зато когда-то он хорошо спел про незаменимого человека: «Без тебя не завяжу я галстук и бриться не стану».
Таким незаменимым человеком в походе оказалась Катя. Не будь Кати, не было бы у нас на ужин борща и брусничного морса, не было бы маленького котелка для «помыться тёплой водой», не было бы запечённой картошки в фольге с салом и луком! И вообще, выяснилось: если 11 человек возьмут с собой в поход по 3-4 картофелины, то на утро после хорошего ужина увеличиваются шансы быть ограбленными местной собакой.
Из отчёта Сергея Васева: «Второй день прошлись по хребту около 6 км без особых физических нагрузок, полюбовались величавыми склонами хребта, панорамными видами и горными озерами (а кто-то и покупался в них). После обеда свернули с хребта и спустились в еловое царство. К сожалению, опять немного переработали и на стоянку стали к 18:30 на поляне возле истоков реки Тиса…»
Братковская
Для того, чтобы покорить вершину №2, необходимо научиться ходить перпендикулярно земле.
Путь на Близницу был похож на семейную жизнь, путь к Братковской – на монашескую. Стремительнее, быстрее, но опаснее. Туристические тропы – удивительны. С одной стороны это дикая дорога из корней и камней, с другой – проложена она безукоризненно. Не смотреть под ноги невозможно, на пути — поваленные деревья, незначительные обрывы, всё время ищешь опору для следующего шага. И опора всегда находится, будто бы кто-то специально настроил здесь для тебя преград и насочинял головоломок, у каждой из которых непременно есть разгадка. На разгадку у тебя времени ровно столько, сколько требуется, чтобы сделать один шаг. Иногда кажется, что на привалах ты отдыхаешь не только физически, но и умственно.
Вопреки притче про узкие врата, все 11 «монахов» в конце концов попали в горный рай, достигнув пика Братковской. И что вам рассказать про пик? Пик-пик… Для того, чтобы описать эту тонкую радость, которая рождается здесь от уже привычных карпатских видов, читателю нужно научиться любить путешествие так же, как пункт назначения. Тогда и говорить будет нечего – всё понятно.
Про женственность
Кстати, на спуске мы тоже попали в рай – чернично-бруснично-голубиковый. Пока тени облаков гуляли по окрестным холмам, на своём холме мы кто во что собирали всяческие ягоды.
Помимо традиционных, Виталик открыл для нас шикшу. Наистраннейшая растительность, скажу я вам! Или нет, честнее будет по-Диминому: «Смотри, как смешно растёт!» Вообще-то, это не смешно, это подозрительно: в игольчатую траву местами «воткнуты» чёрные ягоды несъедобного вида. Когда Сергей Седов впервые бросил шикшу в общую чашку для сбора ягод ещё на Братковской, я была близка к мысли о том, что мы будем пить морс из можжевельника. Но нет, шикша оказалась шикшей. Великой и ужасной.
Вот что с девушек в походе возьмёшь? Особенно с голодных. Забредут вот на такой ягодный склон, налопаются черники, ну а там уже кому как повезёт. Тане Меделяновой везло больше всех – в горах с огромным рюкзаком, ей, как Юлии Тимошенко в Раде, удавалось оставаться женщиной. Только к Тане неизменно прилипал этот загадочный фиолетовый оттенок губ. Назовём его «Гуцульская ночь», прежде, чем «Орифлейм» успеет выкупить это название…
Про мужественность
При всей любви к походному социализму наша компания всё-таки разделилась на постящихся и не очень. Пятеро парней мужественно подвизались, наверное, дня два. Когда на первом же перекусе Саша достал из рюкзака растительную колбасу из неведомых продуктов, постники начали подозревать неладное. Уже в обед им, как настоящим мужчинам, пришлось доедать всё, что нуждалось в немедленном спасении. А когда у вечернего костра открылись банки со сгущёнкой и тушёнкой, социализм окончательно победил.
Обеды, кстати, тоже начинались с Саши, когда очи всех на него уповали, ожидая молитвы перед вкушением пищи. А ещё с Саши начались разговоры про волосы, потому что «жить кучеряво» — это вам не хухры-мухры. Для этого нужно начать стричь одноклассников с 16 лет, потом поработать программистом и, в конце концов, открыть салон завивок на Крещатике.
Если вы ещё не поняли, что глава «про мужественность» – это скрытая реклама салона завивок, идите на Крещатик 44, там вам всё объяснят.
Из отчёта Сергея Васева: «Третий день начался по выражению Натальи с «трэша». За 2 часа мы поднялись на новый мощный хребет г. Братковской (1788 м), набор высоты 500 м. Даже бывалые участники группы восхитились «фундаментальными» видами — на самом деле, немного таких шикарных обзорных точек: все Горганы (гора Сывуля, горы Хомяк, Синяк и Довбушанка) как на ладони. К 18 часам спустились к реке Гропинець по живописной тропе…»
И был вечер, и было утро
День четвёртый. Если бы белые штаны Саши знали, что их ждёт, то наверняка прокляли бы портниху, которая их сшила совсем ещё маленькими штанишками. Впрочем, вся наша обувь и мы сами не далеки были от подобных проклятий, «забредя» в земляное месиво по пути в Быстрицу.
Лесопилка в Западной Украине создала нам романтику белорусских болот вдали от родины. Растоптанная техникой дорога превратилась в непонятное нечто, и мы шли сквозь это нечто, надеясь увидеть свет в конце тоннеля. Неожиданно, захватывающе, даже в чём-то экстремально. Но страшно. Это походило на эпизод из фильма «Дом» – идти по тропе, испоганенной перевозкой леса, не менее отвратительно, чем смотреть на кадры залитого нефтью океана или вечно жёлтого неба над Китаем.
Виталик, который может всё
В раскуроченной дороге Виталик может увидеть полезные грязевые ванны, в ледяной реке с глубиной по щиколотку – возможность хорошо поплавать после принятия грязевых ванн.
Виталик может всё. Бежать впереди всех и возвращаться, чтобы помочь донести рюкзак. Застревать на час неизвестно где, а потом удивительным образом приходить вовремя к пункту назначения. Потеряться, но никуда не деться. Не говорить ничего и делать всё. Стать паровозиком из Ромашково и машиной неотложки. Хорошо, наверное, быть Виталиком.
Зачем мы вообще пришли в Карпаты?
«Для того, чтобы увидеть пьяного гуцула», – был уверен наш новый сельский знакомый со слишком блестящими глазами. Но мы-то знали, что пьяный гуцул – это всего лишь маленькая декорация нашего большого путешествия.
В большом путешествии были и ещё декорации, например, горные озёра и реки, в которых можно было мыться-купаться-смотреть, как купаются другие. Холоднее всего было смотреть на двух Сергеев, купающихся в реке, которая не замерзает, наверное, только потому, что слишком быстро течёт. На Виталика в этой реке смотреть было не так печально, потому что (смотри вышеG) Виталик может всё.
Что могут два Сергея?
Два Сергея (в союзе с Виталиком, который, как известно, может всё) могут быть фундаментом целого похода. Тащить самый большой рюкзак, догонять с этим рюкзаком маршрутку, петь песни про брадобрея, раздавать во время привала финики и извиняться за то, что он без бабочки, может Сергей Васев.
Сергей Седов может утешать всех известиями о набранной высоте и огорчать известиями о потерянной, рассказывать страшные истории про маленького карпатского медведя и улыбаться при этом так, будто карпатский медведь – его домашняя Мурка. Или пробежать сотню метров с рюкзаком впереди планеты всей, а потом вернуться, чтобы предупредить всю планету о том, что её ждёт через сотню метров.
Из отчёта Сергея Васева: «Четвертый день запомнился спуском в село по превратившейся в грязевое месиво лесовозной дороге, временами глубина колесной колеи доходила нам до груди. Но, к счастью, 40-50 мин грязелечений сменились ходьбой по нормальной лесной дороге вдоль мелкой речушки…»
День последний
Апокалиптический пейзаж сменился причёсанным граблями пасторальным. Карпатская деревня больше напоминает Баварию, чем украинскую глубинку: дома в стиле шале, характерные полустоги, выкошенные просторы широких дворов, редкие лоскутки огородов.
Быстро прошагав по маленькому селу с названием, наверное, очень громким, мы пришли в Быстрицу – село большое и туристами хорошо истоптанное.
Покупались в реке, утрамбовались в маршрутку, которая ехала до Ивано-Франковска и, добравшись до оного, снова разделились на украинцев и белорусов. Первые отправились в Киев, вторые – в Ужгород. Для украинки Тани, увы, не нашлось законного места в поезде Ивано-Франковск–Киев, тогда это место уступил ей, разумеется, Виталик, определив для себя эпическую третью полку. Отгадайте почему… Правильно!
И чего нелёгкая понесла нас, белорусов, в Ужгород?..
Сначала у ужгородского автобуса отвалился карданный вал, потом местный таксист спросил, не боимся ли мы, что у них кушают людей, потом мы сами кушали в «Деце у Нотаря», потом бродили по заброшенному кладбищу под пристальным взором загорелых бомжей, потом ехали в Киев с Василём и тремя беднягами, отходившими «после вчерашнего», потом автобус на Минск забыл нас в Киеве…
Словом, история это явно другая. Остановимся на ней – довольно для каждого дня своей истории.
